Весна вступала в свои владения. Первые ее шаги были еще робкими, она нежно дотрагивалась до сугробов, и те начинали медленно таять под ее ласковым взглядом. Зима, как ей полагается, злилась и старалась восстановить их первозданный вид, но уже не могла ничего поделать – пора было уходить. Сердитая, она пожимала плечами, и взметнув напоследок колючую снежную пыль, отправлялась восвояси. Таков был приход весны в лесах, не тронутых человеком. В города приходила совсем другая весна. Грязный шлейф слякоти и смога тянулся за ней. Она благоухала оттаявшей грязью, помойками и собачьими испражнениями.
Такую весну люди не любили, но они сами создали ее. И теперь вынуждены были с ней мириться. Утопая в потоках грязной воды, они неслись куда-то по своим делам, не поднимая голов. Иначе они увидели бы маленький кусочек ясного неба, проглянувшего сквозь тяжелые тучи, задевающие полными боками крыши небоскребов. На миг солнечный луч позолотил проносящиеся мимо крыши автомобилей, и вновь стало серо и пасмурно в городе.
Но все же был среди этого грязного хаоса один человек, который сумел разглядеть весну и небо. Он как раз сидел на высокой крыше одного из домов и думал о том, как необыкновенно громко сегодня мурлыкала бездомная кошка, поселившаяся на чердаке. Кошка эта, ничем не примечательная, грязная и полосатая, сидела сейчас подле него и смотрела во все глаза. Она видела мечтательную улыбку на бескровных губах и длинные ресницы, ставшие на миг золотыми, когда их коснулся солнечный свет. Видела длинные пряди белых волос, спадающие на плечи и лоб, прикрывающие уши с заостренными кончиками. Она смотрела и довольно щурилась, зная, что рядом с ней сидит не обычный человек. Стоило только подсказать ему, но кошка еще не понимала, как это сделать, это была молодая кошка, впервые встретившая эльфа в городе. Когда-то она слышала, что эльфу нужна флейта. В этом-то и заключалась сложность, кошка не знала, где можно добыть флейту. Вдруг до ее слуха донеслись чуть слышные торопливые шаги. Серое ухо раздраженно дернулось, под крышей бегали крысы, охотничьи инстинкты и голод напомнили о себе. Но кошке не хотелось уходить прочь от весны на крыше, она не хотела оставлять несмышленого эльфа одного. Ведь сегодня был такой подходящий день для воспоминаний. И она осталась на месте, решив игнорировать наглых грызунов. Но крысы сами выбрались с чердака. Их было двое, таких же серых и грязных, как и она сама. Смог, казалось, навечно въелся в их шкурки, окрасив мех в цвет свинцового тумана. Крысы вели себя очень необычно.
«Ошалели», - чуть слышно фыркнула кошка и лениво обернулась. Шерсть вздыбилась у нее на спине, зубы оскалились, но она сдержалась и не зашипела: крысы упорно тащили по мокрой жести… флейту. Старую, кое-где немного обгрызенную, но все еще готовую звучать. Суетливые грызуны оставили свою драгоценную ношу почти у самых лап кошки, та глянула на них и тихонько мяукнула, привлекая внимание того, кто считал себя человеком. Потом осторожно подтолкнула к нему флейту.
Тонкие пальцы сжались на отполированном прикосновениями дереве, поднесли флейту к губам. И через мгновение над крышей полилась простенькая, незатейливая, но пронзительная мелодия. В глазах эльфа тлело непонимание, которое постепенно сменилось радостью. Кошка внимательно слушала, крысы подобрались совсем близко, расположились в жалких сантиметрах от ее когтистых лапок и замерли. Серые зверьки знали, что она не тронет их теперь.
Весна вступила в свои владения, разорвала тучи, осветила мокрый асфальт, позолотила крыши.
Но никто в городе так и не поднял головы, поэтому люди не видели эльфа, кошку и двух серых крыс, уверенно шагающих по солнечному лучу под волшебные звуки флейты… прочь от задымленного и пропахшего бензиновыми выхлопами, города. |